А 20 бостон в крыму. "Бостоны" в CCCР. Самолеты морской авиации
, Великобритании , Советского Союза и других стран. В ВВС стран Содружества известен под именем «Бостон», версия ночного истребителя называлась «Хэвок». В ВВС США принят на вооружение под обозначении А-20 Хэвок.
Разработка
DB-7B Бостон Мк III
Первыми самолётами, заказаными самой Великобританией, стали DB-7B
, получившие в Королевских военно-воздушных силах обозначение Бостон Мк III
(англ. Boston Mk III
), такое же обозначение получили DB-73, ранее предназначавшиеся для Франции. Эти самолёты, использовавшиеся как лёгкие бомбардировщики, оснащались теми же двигателями, что и ДБ-7А и имели значительно более вместительные топливные баки, что увеличило дальность действия самолёта, недостаток которой на Бостонах Мк I/Мк II не устраивал англичан.
Всего Великобританией было заказано 780 самолётов Бостон Мк III, но некоторые из их были потеряны при транспортировке, кроме того, значительная часть из заказаных Великобританией самолётов была поставлена в Советский Союз .
Хэвок Mk I/Хэвок Mk II
Из-за нехватки самолётов, Королевских военно-воздушных силах вынуждены были использовать Бостоны Мк I и Бостоны Мк II в боевых действиях, заменив на Бостонах Мк I двигатели на более мощные. Из-за ограниченной возможности применения этих самолётов в дневное время, они были оборудованы для действий ночью, получив пламегасители на двигатели и дополнительное бронирование для кабины экипажа и топливных баков. Бомбовая нагрузка составляля 1100 кг (2400 lb).
Из-за неприспособленности для ночных полётов истребителей Харрикейн и недостаточного количества оснащённых радарами ночных истребителей Бленхейм до появления истребителей Бофайтер и Москито , было принято решение переоборудовать Бостоны для использования в качестве ночных истребителей . Эти самолёты получили бортовую РЛС A.I. Mk.IV, батарею из 8-ми пулемётов.303 Browning в носу вместо кабины бомбардира, оборонительное вооружение было снято, экипаж сократился до 2 человек, при этом задний стрелок стал обслуживать бортовой радар .
Обе эти модификации получили обозначение Хэвок (англ. Havok ), при этом переделанные Бостоны Мк I стали обозначаться Хэвок Мк I , а Бостоны Мк II - Хэвок Мк II . Большинство этих самолётов окрашивались в чёрный цвет. Всего был переделан 181 самолёт.
Хэвок Мк I Пандора
12 самолётов Хэвок Мк I были вооружены экспериментальным оружием LAM (Long Aerial Mine), которое до этого проходило испытание на самолёте Хендли Пейдж Харроу . Воздушная мина LAM представляла собой подвешенную на длинном тросе кассету с парашютными бомбами. Эти бомбы разбрасывались сверху на пути вражеских самолётов и должны были разорваться около них, поражая осколками. Хэвоки, вооруженные такими минами получили обозначение Хэвок Мк III и неофициальное название Пандора . Результативность этого оружия оказалась крайне низкой (всего один не подтвержденный Heinkel He 111), и вскоре все Пандоры были переделаны обратно в Хэвок Мк I.
Хэвок Тербинлайт
А-20H
Модификация с 1700-сильными двигателями Райт R-2600-29 , в остальном не отличавшаяся от A-20G. Построено 412 штук.
А-20J/Бостон Мк IV
Модификация на базе A-20G выполнявшая роль лидера, наводящего на цель группу A-20G. Самолёт снова получил полноценное место бомбардира, лишившись четырёх из шести носовых пулемётов.
Было построено 450 самолётов, 169 из которых были поставлены Королевским военно-воздушным силам, где получили обозначение Бостон Мк IV .
А-20K/Бостон Мк V
Последняя серийная модификация. Аналогичен А-20J, но выполнен на базе А-20H.
Последний, 413-й самолёт этой модификации, собранный 20 сентября 1944 г. стал последним выпущенным A-20.
P-70
В связи с потребностью Воздушного корпуса Армии США в тяжёлых ночных истребителях, производство A-20 было переориентировано на производство P-70. Они оснащались радаром SCR-540 (копией британского A.I. Mk.IV) и получили подвешенную в бомбоотсеке гондолу с четырьмя 20-мм пушками. Самолёт полностью, включая носовое остекление, красился в чёрный цвет для уменьшения бликов . Экипаж состоял из двух человек - пилота и оператора радара, сидевшего в кабине заднего стрелка.
Так же в ночные истребители переделывались самолёты модификаций A-20C, -G и -J. Истребитель на базе A-20C получил обозначение P-70A-1 , на базе A-20G строились P-70A-2 и P-70B-1 , на базе A-20J - P-70B-2 . Модификации P-70B-1 и P-70B-2 оснащались американским радаром сантиметрового диапазона SCR-720 или SCR-729.
После войны многие переоборудованные Хэвоки использовались для перевозки почты и тушения лесных пожаров.
Боевое применение
Франция
СССР
Также применялись в авиационных частях Балтийского флота (в частности 51-й минно-торпедный авиаполк был полностью оснащён такими самолётами). На Тихоокеанском флоте они тоже имелись, состояли на вооружении 49-го минно-торпедного авиаполка ВВС ТОФ.
Оснащённые радиолокатором «Гнейс-2 » самолёты использовались в качестве ночных истребителей . Ими была вооружена 56-я авиационная дивизия истребителей дальнего действия . В авиации ВМФ самолёты с РЛС использовались для поиска надводных кораблей.
Напишите отзыв о статье "Douglas A-20 Havoc"
Ссылки
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Douglas A-20 Havoc
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.
На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
Бостон А-20
Американский бомбардировщик Дуглас А-20 (он же "Бостон", "Хэвок") является одной из самых известных машин среди поставлявшихся по ленд-лизу в годы Великой Отечественной войны. Эти самолеты успешно применялись советскими летчиками как бомбардировщики, разведчики и тяжелые истребители. Особенно велика была роль в морской авиации, в первую очередь - в минно-торпедных полках.
Интересно, что будущий "Бостон" начал проектироваться в 1936 г. как чисто сухопутный штурмовик-бомбардировщик ("модель 7А"). Его создатель Дж. Нортроп и не предполагал, что эту машину когда-либо будут использовать против кораблей. С 1939-го самолет пошел в серийное производство под маркой DB-7 в различных вариантах для ВВС армии США (как А-20), английской и французской военной авиации. Но все эти варианты также были чисто сухопутными.
Первыми обратили внимание на потенциальные возможности DB-7 в области ведения боевых операций на море голландские специалисты. В октябре 1941-го, уже после захвата немцами самих Нидерландов, правительство Голландской Ост-Индии (ныне Индонезии) заказало в США партию самолетов DB-7C. По выданному заказчиком заданию этот вариант должен был быть аналогичен строившемуся для Великобритании DB-7B, но получал возможность нести торпеду весом 907 кг. Она размещалась в нижней части бомбоотсека в полу утопленном положении при снятых створках люка. DB-7C имел и морской спасательный комплект с надувной лодкой. Самолеты начали поступать в Ост-Индию уже после начала боевых действий на Тихом океане. 20 DB-7C в контейнерах прибыли на о. Ява вскоре после вторжения туда японцев. Полностью собрать успели всего один самолет, который принял участие в боях за остров, а остальные, целые или поврежденные, достались захватчикам как трофеи. Проверить торпедную подвеску DB-7C в реальном деле так и не удалось.
Опыт, приобретенный на DB-7C, использовали на модификации А-20С. Этот вариант, известный также как "Бостон" III, получил торпедную подвеску по типу DB-7C, ставшую впоследствии стандартной для всех модификаций.
А-20 применялись американской армейской авиацией против боевых кораблей и особенно транспортных судов (в основном на Тихом океане), но действовали при этом только пулеметным огнем, бомбами и ракетами. Флот США использовал ограниченное количество А-20 лишь для вспомогательных целей - как буксировщики мишеней. Береговое командование английских ВВС "Бостонов" вообще не имело.
А-20С составили основную часть первых партий бомбардировщиков, переданных союзниками СССР. Вместе с ними прибыло и некоторое количество DB-7B и DB-7C. Приемку "Бостонов" в Ираке советская миссия начала в феврале 1942-го. Уже в конце весны зги самолеты появились на фронте. Осенью того же года они вместе с другой модификацией, А-20В, пошли и по трассе с Аляски на Красноярск. Советская морская авиация впервые попробовала эксплуатировать "Бостоны" в начале 1943 г.
С января на "Бостонах" III начал действовать 37-й гвардейский минно-торпедный полк на Черном море. Он осуществлял из Геленджика налеты на Крым. Однако в роли бомбардировщика на море "Бостон" III, равно как и А-20В, в исходном виде использовать было трудно. Мешали два уже упоминавшихся обстоятельства: сравнительно небольшой радиус действия (дальность была 1380 км - меньше, чем у нашего Пе-2) и невозможность подвески крупных бомб, необходимых для поражения боевых кораблей. Поэтому "Бостоны" сперва использовались на флоте в основном в качестве разведчиков. Например, на Балтике 1-й гвардейский минно-торпедный полк в феврале 1943-го получил шесть А-20В, опробовал их... и сдал разведывательному полку. На Черном море "Бостонами" укомплектовали 1-ю эскадрилью 30-го отдельного разведывательного полка (а с лета 1943-го и 2-ю).
При переоборудовании в разведчик в бомбоотсеке монтировался дополнительный бензобак. Фотоаппаратура (камеры типов АФА-1, АФА-Б, НАФА-13 и НАФА-19) ставилась в кабине стрелка-радиста и частично - в бомбоотсеке.
Первые "Бостоны", попавшие в авиацию ВМФ, позволили провести всестороннюю оценку возможностей этой весьма перспективной машины. На них же отработали основные переделки, повышавшие эффективность их боевого применения.
Наши летчики единодушно признали, что "Бостон" вполне отвечает требованиям современной войны. Бомбардировщик имел неплохую тяговооруженность, что обеспечивало высокую скорость, хорошую маневренность и вполне приличный потолок. Ему легко давались глубокие виражи с максимальным креном, он свободно летел на одном моторе. В советской инструкции по технике пилотирования "Бостона" указывалось: "Полет... с одним работающим мотором особой сложности не представляет". Учитывая слабую подготовку летчиков, ускоренно выпущенных из училищ в годы войны, очень важны были пилотажные качества самолета. Здесь "Бостон" был превосходен - прост и легок в управлении, послушен и устойчив на виражах. По сложности пилотирования его оценивали на уровне нашего СБ. Взлет-посадка на американском бомбардировщике с трехколесным шасси были куда проще, чем на отечественном Пе-2.
Немаловажным для суровых условий советско-германского фронта являлись и эксплуатационные возможности "Бостона". Моторы "Райт" работали надежно, хорошо запускались, хотя в Заполярье замечали, что они весьма чувствительны к переохлаждению. Там на "Бостонах" ставили устройства для регулирования обдува цилиндров - лобовые управляемые жалюзи, похожие на те, что монтировались на Ил-4. Иногда замерзали механизмы управления шагом винта, что вынуждало утеплять втулки винтов съемными колпаками. При весьма интенсивной эксплуатации в СССР моторы не вырабатывали предписанный ресурс между переборками. Приходилось срывать поставленные американцами пломбы (фирма гарантировала 500 часов) и менять поршневые кольца, поршни, цилиндры и подшипники. В карбюраторы "Стромберг" иногда из-за течи в соединениях фильтра попадал воздух - это приводило к остановке мотора в полете.
Американцы по сравнению с советскими конструкторами уделяли больше внимания комфорту экипажа. Кабина А-20 была просторна. И летчик, и штурман имели хороший обзор; они располагались в удобных креслах с бронезащитой. Наших пилотов поражало обилие приборов на сравнительно небольшой машине, в том числе гироскопических. Самолет имел полный набор современного навигационного и радиооборудования. У нас экипаж "Бостона" увеличили, добавив к стрелку-радисту отдельного нижнего стрелка.
В целом "Бостон" вполне соответствовал требованиям войны на советско-германском фронте. Основным недостатком этой машины было слабое оборонительное вооружение.
Вторым существенным недостатком у нас сочли небольшую бомбовую нагрузку (у всех ранних модификаций 780 - 940 кг), которая лимитировалась, однако не столько возможностями винтомоторной установки, сколько количеством бомбодержателей и размерами бомбоотсека. На А-20 не предусматривалась подвеска крупных бомб. Это вполне понятно: "пятисотки" никак не вписывались в концепцию самолета-штурмовика.
А-20С так же, как и "Бостоны" III, у нас сначала в воинских частях, а затем и в заводских масштабах переделывали, усиливая вооружение. Вместо шкворневой установки с двумя пулеметами калибра 7,62 или 7,69 мм монтировали отечественные башенные турели под крупнокалиберный пулемет УБТ, а иногда даже пушку ШВАК.
Такая переделка увеличивала вес самолета и лобовое сопротивление, за что приходилось расплачиваться потерей скорости (6 - 10 км/ч), а также уменьшением нормальной бомбовой нагрузки до 600 кг. Наиболее часто ставили турель УТК-1 с одним УБТ и прицелом К-8Т или ПМП с боезапасом 200 патронов. Снизу монтировали люковую установку от Пе-2 с прицелом ОП-2Л и запасом 220 патронов. Такой вариант выпускал московский авиазавод N 81, специализировавшийся в годы войны на ремонте и доработке иностранных самолетов. Всего подобным образом переделали около 830 бомбардировщиков (включая А-20С ранних серий, о которых будет рассказано дальше).
Иногда параллельно на машинах типов "Бостон" III и А-20С меняли и носовые пулеметы на советские УБК. Стоявшие на некоторых самолетах пулеметы в мотогондолах обычно снимались. Американские бомбодержатели переделывали, чтобы подвешивать наши бомбы без переходников, а затем вообще ставили советские держатели Дер-19 и КД-2-439 и кассеты КБМ-Су-2, что позволило увеличить бомбовую нагрузку.
Наибольшее количество предложений о переделках касалось DB-7C, который официально по всем документам проходил как торпедоносец. На нем впервые внедрили наружную подвеску двух торпед с помощью так называемых торпедных мостов (эту работу осуществил уже упоминавшийся завод ╧ 81) и дополнительные бензобаки емкостью 1036 л в бомбоотсеке (их предложили на Балтике). Эти две характерные черты потом появились на всех "Бостонах" минно-торпедной авиации.
Этим, конечно, не исчерпывалось все многообразие инженерной выдумки, приложенной на флотах к модернизации американских бомбардировщиков. Так, на севере DB-7C переделали в штурмовик, очень сходный с "ганшипом" - канонеркой на базе А-20А, применявшейся американцами на Новой Гвинее. Много было различных учебных вариантов с двойным управлением.
Резкое расширение применения "Бостонов" на море произошло после поступления в СССР модификации A-20G. Это был чисто штурмовой вариант без места штурмана в носу, замененного батареей из четырех 20-мм пушек (на 0-1) или шести 12,7-мм пулеметов (на всех последующих G и Н). Львиная доля самолетов модификаций G, Н ушла в Советский Союз, начиная с практически всех A-20G-1. Эти машины переправлялись как через Аляску, так и через Иран. A-20G-1 получил, например, 1-й гвардейский минно-торпедный полк.
Место штурмовика в нашей авиации прочно занял Ил-2, а А-20G оказался вытеснен в другие области применения. Для выполнения не предусмотренных конструкторами функций машину приходилось тем или иным способом дорабатывать.
Особое место занимал "Бостон" в роли торпедоносца, минного заградителя и топмачтовика. За годы войны он стал, пожалуй, основным самолетом нашей минно-торпедной авиации, серьезно потеснив Ил-4.
"Бостоны" состояли на вооружении минно-торпедной авиации всех флотов. На Севере на них летал 9-й гвардейский минно-торпедный полк, на Балтике - 2-й гвардейский и 51-й, на Черном море - 13-й гвардейский. А 36-й минно-торпедный полк сперва перебросили с Черного моря на Северный флот, а затем в августе 1945 г. - в состав ВВС Тихоокеанского флота.
При переделке A-20G в торпедоносец так же, как и в разведчик, в бомбоотсеке устанавливался дополнительный бензобак, что позволяло примерно уравнять дальность "Бостона" и Ил-4. В носовой части иногда делали штурманскую кабину. Второй распространенный вариант имел место штурмана за задней стрелковой точкой. Для штурмана прорезались боковые окна, а сверху над ними находился небольшой прозрачный купол. Надо сказать, что такое размещение места штурмана было не очень удобно из-за сильно ограниченного обзора. При этом стандартная носовая часть A-20G сохранялась. В атаке такие машины обычно пускали первыми для подавления зенитного огня кораблей. Иногда штурман располагался сразу же за пилотской кабиной в лежачем положении.
Для того, чтобы самолет мог нести торпеды, на бортах слева и справа в нижней части фюзеляжа под крылом ставились так называемые торпедные мосты. Они представляли собой двутавровую балку (часто сваренную или склепанную из двух швеллеров) с деревянными обтекателями на концах, прикрепленную к фюзеляжу системой подкосов. Теоретически таким способом можно было брать две торпеды (и на близкие расстояния с крепкого грунта так иногда летали), но обычно вешали одну с правого борта.
Торпедные мосты делали как прямо в частях, так и в различных мастерских. Американские подкрыльные бомбодержатели в этом случае снимались. Пробную переделку A-20G-1 в торпедоносец выполнили весной 1943 г. в Москве на заводе ╧ 81 на одной из машин, полученных 1-м гвардейским минно-торпедным полком (самолет А. В. Преснякова, впоследствии Героя Советского Союза).
На торпедоносных A-20G советские морские летчики одержали много побед. "Бостоны" обычно действовали в качестве так называемого "низкого торпедоносца" - они сбрасывали торпеды на дистанции 600 - 800 м от цели с высоты 25 - 30 м - с бреющего полета. Скорость самолета при этом равнялась примерно 300 км/ч.
Такая тактика была весьма эффективна. Например, на рассвете 15 октября 1944 г. авиация Северного флота нанесла массированный удар по одному из немецких конвоев: 26 судов прикрывали семь вражеских истребителей. Первыми атаковали 12 Ил-2, затем через час еще 12 штурмовиков. За ними последовала третья волна - 10 A-20G в сопровождении 15 истребителей. Несколько судов были потоплены. Дело завершила четвертая волна. Десятку A-20G вел командир 9-го гвардейского полка подполковник Б. П. Сыромятников. Его самолет был подбит немцами, но на горящей машине Сыромятников поразил транспорт, который вскоре взорвался. Советский торпедоносец упал в море: весь экипаж посмертно удостоили звания Героев Советского Союза. Подобным образом 22 декабря 1944 г. самолет В. П. Носова из 51-го полка подожгли при заходе на немецкий корабль: герои пошли на таран...
На торпедных мостах можно было подвешивать также авиационные мины и бомбы крупных калибров. Таким способом А-20G в июле 1944 г. поставили с воздуха в устье Даугавы и в Таллинском заливе 135 мин, в основном магнитных, типа АМГ. A-20G брал две такие мины весом по 500 кг. Такие же минные постановки проводились, например, под Кенигсбергом. На наружной подвеске можно было нести по одной бомбе ФАБ-500 с каждого борта или даже ФАБ-1000, но последний вариант применялся довольно редко. Целями для бомб "Бостонов" морской авиации обычно были корабли и портовые сооружения. Так, в августе 1944 г. A-20G из состава 2-й гвардейской минно-торпедной дивизии участвовали в налете на Констанцу. Ударная группа состояла из 60 Пе-2 и 20 A-20G. В итоге были потоплены миноносец, танкер, две подводные лодки, пять торпедных катеров, повреждены эсминец, вспомогательный крейсер, еще три подводные лодки, транспорт и плавающий док, взорван склад горюче-смазочных материалов, уничтожены ремонтные мастерские. В июне того же года подобный комбинированный удар летчики-североморцы нанесли по порту Киркенес. Там совместно действовали Ил-2, A-20G и истребители-бомбардировщики Пе-3 и "Киттихаук". Приходилось бомбить также минные заграждения и противолодочные сети.
На торпедоносцах 1-го гвардейского полка устанавливались первые советские бортовые локаторы, предназначенные для обнаружения морских надводных целей, типа "Гнейс-2М". По предложению старшего инженера ВВС Балтийского флота по радиолокации А. А. Бубнова на пяти машинах смонтировали РЛС, полученные со складов флота. Сначала их опробовали на Ладоге: берег обнаруживался за 90 км, а баржа с буксиром - за 20.
Первый боевой вылет совершил 15 октября 1944 г. командир полка Герой Советского Союза И. И. Борзов. В условиях плохой видимости радиолокатор позволил найти в Рижском заливе группу из трех немецких кораблей. Прицеливаясь по экрану локатора, экипаж выпустил торпеду и потопил транспорт водоизмещением 15 000 т, груженный боевой техникой. Впоследствии таким образом потопили еще несколько судов.
В море "Бостоны" охотились не только за надводными кораблями, но и за подводными лодками. К примеру, 22 марта 1945-го два A-20G потопили немецкую субмарину. На счету Героя Советского Союза Е. И. Францева были даже две подводные лодки - одну он уничтожил 21 января 1944-го, а другую - 4 апреля того же года. Способы были различны: А. В. Преснякову удалось потопить лодку в надводном положении торпедой, а И. Сачко - бомбой с топмачтового захода.
Последний способ (сброс бомб у поверхности воды с последующим рикошетированием в борт) применялся A-20G, пожалуй, чаще, чем торпедометание. С дистанции 5 - 7 км самолет начинал разгон, затем открывал пушечно-пулеметный огонь, чтобы ослабить противодействие зенитчиков. Сброс производился всего в 200 - 250 м от цели. Такой прием использовали и американские летчики на Тихом океане, но там обычно наносили удар бомбами сравнительно небольших калибров - до 227 кг.
Наверное, наиболее известный пример удачных действий советских топмачтовиков - потопление немецкого крейсера ПВО "Ниобе". 8 июля 1944 г. он стоял в финском порту Котка. В налете участвовали полк пикировщиков и две пары топмачтовиков A-20G из 1-го гвардейского минно-торпедного полка. Каждый из "Бостонов" нес по две бомбы ФАБ-1000. Первыми атаковали пикировщики: в крейсер попали две бомбы. Затем зашла первая пара A-20G "тысячекилограммовки" врезались в "Ниобе", и он затонул. Вторая пара развернулась на стоявший рядом транспорт и поразила его. Кроме "Ниобе" на счету топмачтовиков Балтики - линейные крейсера "Шлезиен" и "Принц Ойген", вспомогательный крейсер "Орион", много эсминцев и транспортов.
Часто топмачтовики действовали вместе с торпедоносцами. Так, в феврале-1945 г. 14 A-20G из 8-й минно - торпедной дивизии севернее косы Хель атаковали немецкий конвой. Бомбами и торпедами они утопили четыре транспорта и тральщик. Такое взаимодействие осуществлялось не только в больших группах, но и при "свободной охоте" парами. Например, 17 февраля 1945 г. пара топмачтовик - торпедоносец, которую вел капитан А. Е. Скрябин, пустила на дно Данцигской бухты транспорт в 8000 т и сторожевик. Известен даже случай топмачтового удара по цели на суше. В июне 1944 г. перед наступлением советских войск потребовалось разрушить находившуюся в тылу у немцев плотину на р. Свирь. Совместными усилиями топмачтовиков A-20G, Ил-4 с морскими минами и штурмовиков, подавлявших зенитные средства, она была взорвана.
Последние бомбы во второй мировой войне, по-видимому, сбросили пять A-20G 36-го минно-торпедного полка, 18 августа 1945 г., разрушившие железнодорожный мост в Корее.
У нас "Бостоны" продержались на вооружении дольше, чем в США и Великобритании. Всего за 1942 - 1945 гг. авиация ВМФ получила 656 иностранных торпедоносцев, которые к концу войны составили 68 процентов минно-торпедной авиации. Если отбросить 19 английских "Хэмпденов", то все остальное - "Бостоны" разных модификаций.
Уже после завершения кампании на Дальнем Востоке части морской авиации продолжали заменять Ил-4 на А-20. Так, осенью 1945 г. перевооружили 2-ю мтад на Камчатке. В первые послевоенные годы A-20G бесспорно являлись основным типом торпедоносца на всех флотах.
На Балтике A-20G встречались еще в 1950 гг. 9-й гвардейский полк на Севере, уже летая на реактивных Ту-14, до 1954 г. сохранял законсервированный комплект "Бостонов".
Один "Бостон", извлеченный со дна моря, имеется в музее ВВС Северного флота: к сожалению, он не отреставрирован.
Для советских летчиков "Бостон" остался в памяти как один из лучших самолетов, поставлявшихся нам в годы войны союзниками.
Средний бомбардировщик Дуглас ДВ-7А (А-20А). Американский самолет расценивался у нас именно как ближний бомбардировщик, а не как штурмовик. То, что в США считалось средним бомбардировщиком, по нашим меркам стояло уже ближе к нашим дальним бомбардировщикам, а по весу, составу экипажа и оборонительному вооружению выходило и из этой категории.
«Бостоны» заслужили отличную репутацию у наших летчиков. Эти машины обладали хорошими по тому времени летными качествами. Они могли конкурировать с немецкой техникой в скорости и маневренности». Когда Б-3 появились на советско-германском фронте, они обгоняли наши новые Пе-2. Американский бомбардировщик отличался хорошей маневренностью и большим практическим потолком. Ему легко давались глубокие виражи, он свободно летал на одном моторе. Учитывая слабую подготовку летчиков, ускоренно выпущенных из училищ в годы войны, очень важны становились пилотажные качества самолета. Здесь «Бостон» был превосходен — прост и легок в управлении, послушен и устойчив на виражах. Взлет и посадка на нем выполнялись куда проще, чем на отечественном Пе-2.
Моторы работали надежно, хорошо запускались, однако при весьма интенсивной эксплуатации не вырабатывали предписанный ресурс. Приходилось срывать поставленные американцами пломбы и менять поршни, цилиндры, поршневые кольца и подшипники. Но при этом следует учесть, что номинальный ресурс «райтов» превышал ресурс всех отечественных авиамоторов вдвое, а то и втрое.
Кабины А-20 были просторны, и летчик, и штурман имели хороший обзор, они располагались в удобных креслах с бронезащитой. Кабина отапливалась, что после наших промерзлых СБ и Пе-2 казалось немыслимой роскошью.
Но первый боевой опыт показал и слабые места американского самолета, прежде всего оборонительного вооружения. «Бостоны» были уязвимы от атак сзади, еще раньше, неся тяжелые потери от немецких истребителей. У нас довольно быстро поняли, что огневая мощь «Бостона» недостаточна и решили принять меры по ее увеличению. Началась срочная разработка проектов перевооружения «Бостона». Первые такие переделки выполнялись прямо, на фронте. Вместо «Браунингов» ставили отечественные крупнокалиберные пулеметы УБ. Верхнюю установку со спаренными пулеметами, имевшую недостаточное поле обстрела, меняли на турель МВ-3 с пулеметом ШКАС или на УТК-1 с УБТ. Постановлением ГКО от 24 сентября была утверждена схема перевооружения, предложенная ОКБ завода № 43: два неподвижных УБК по бортам штурманской кабины, сверху УТК-1 с УБТ и еще один УБТ в люке на установке от Пе-2. Переделке подлежали все Б-3 (т.е. DB-7B, DB-7C и А-20С). Первые 30 самолетов требовалось перевооружить уже в сентябре 1942 г. И действительно, в сентябре «Бостоны» с советскими пулеметами уже начали действовать на фронте. Параллельно усиливали бронезащиту самолета, проводили доработки для зимней эксплуатации.
На А-20В сверху стоял крупнокалиберный пулемет, но в прежней шкворневой установке. Ненамного изменилось в лучшую сторону и бомбовое вооружение. Сочли, что такой вариант также не устраивает и его тоже стали переделывать. В декабре 1942 г. на испытания представили самую простую переделку этой модификации — штатные американские бомбодержатели (их у А-20В стояло шесть внутри и четыре снаружи) просто доработали под наши бомбы. А в июне 1943 г. в НИПАВ опробовали уже более глубокую переработку: во внутренних бомбоотсеках смонтировали наши кассетные бомбодержатели Дер-21, рассчитанные в сумме на 16 бомб ФАБ-100, а снаружи установили Дер-19П для бомб калибром до 250 кг. Дер-21 позволяли вставить в бомбоотсеки кассеты мелких бомб КМБ - Пе-2 под бомбы АО-2,5, АО-10, АО-25, ЗАБ-2,5 и ампулы АЖ-2 (обычно заливавшиеся самовоспламеняющейся жидкостью). Снаружи предусмотрели подвеску химических выливных приборов ВАП-250. Смонтировали бомбосбрасыватель ЭСБР-6, прицелы ОПБ-1Р и НКПБ-7. В итоге максимальная бомбовая нагрузка (при взлете с бетона) возросла до 2000 кг. Замене бомбового вооружения подверглись в общей сложности более 600 самолетов, в том числе несколько сот А-20В. Изменения в оборонительном вооружении машин этого типа сводились в основном к установке верхней турели УТК-1. Но в турели монтировался не советский пулемет УБТ, а американский «Кольт-Браунинг», снятый со штатной шкворневой установки. 31 октября 1942 г.заместитель командующего ВВС Ворожейкин обратился к НКАП с просьбой срочно доработать по этой схеме 54 А-20В.
В 1943 г. через Аляску и Иран начала прибывать новая модификация — A-20G (у нас обычно обозначавшаяся А-20Ж, отсюда одно из его прозвищ — «Жучок»). Это был следующий массовый серийный вариант «Бостона». До нее американские конструкторы создали несколько модификаций не поставленных в серийное производство. A-20D остался нереализованным проектом облегченного варианта А-20В с моторами R-2600-7 с турбонаддувом. Семнадцать А-20Е явились переделкой А-20А с непротектированными бензобаками для учебных целей. Опытный XA-20F представлял собой дальнейшее развитие ХА-20В и имел в носу 37-мм пушку. Следующей массовой (и в итоге самой массовой — 2850 экземпляров) модификацией «Хэвока» стал А-20С.Это был чисто штурмовой вариант. Носовую часть теперь заняли целой батареей пушек и пулеметов. На первой серии, A-20G-1, в носу располагались четыре 20-мм пушки М2 с боекомплектом по 60 снарядов на каждую и два 12,7-мм пулемета. Одновременно усилили бронеза-щиту, усовершенствовали оборудование самолета и резко подняли бомбовую нагрузку (с перегрузкой до 1800 кг), удлинив при этом задний бомбоотсек. Машина стала тяжелее (вес пустого самолета возрос более чем на тонну), несколько потеряв в скорости и маневренности и изрядно — в потолке, но ее боевая эффективность возросла. Почти все самолеты типа G-1 отправили в СССР. От пушек в носу вскоре отказались.
Начиная с серии G-5 стали ставить шесть крупнокалиберных пулеметов. На G-20 расширили заднюю часть фюзеляжа и смонтировали там электрифицированную турель Мартин 250GE с двумя 12,7-мм пулеметами (эту турель сперва опробовали на одном из серийных А-20С). В нижней точке теперь тоже стоял такой же пулемет. Самолеты A-20G внешне отличались также индивидуальными выхлопными патрубками на моторах вместо общего коллектора, и кольцевой антенной радиополукомпаса MN-26Y сверху. A-20G-20 проходил испытания в НИИ ВВС в октябре 1943 г. От серии к серии «Бостон» оснащали все более эффективным вооружением, поднимали бомбовую нагрузку, улучшали бронезащиту, однако самолет становился все тяжелее, теряя в летных данных. По скорости он уже уступал последним сериям Пе-2, но все равно оставался грозным фронтовым бомбардировщиком.
Первые A-20G появились на советско-германском фронте летом 1943 г. A-20G стал в нашей авиации поистине многоцелевым самолетом, выполнявшим самые разные функции — дневного и ночного бомбардировщика, разведчика, торпедоносца и минного заградителя, тяжелого истребителя и даже транспортного самолета. Мало применялся он лишь в качестве штурмовика — по своему основному назначению! Как уже говорилось, A-20G был очень уязвим для зенитчиков на малых высотах из-за значительных размеров и слабого броневого прикрытия. Лишь при достижении внезапности можно было рассчитывать на сравнительную безопасность «Бостона» при штурмовке в условиях хорошо отлаженной ПВО немцев. Тем не менее, штурмовые удары по автоколоннам, поездам, судам нашими летчиками осуществлялись. Экипажи 449-го полка в такой ситуации обычно атаковали с высоты 300-700 м, пикируя под утлом 20-25 градусов. После очереди в 20-30 снарядов следовал быстрый уход на бреющем полете. Место штурмовика в нашей авиации прочно занял Ил-2, a A-20G оказался вытесненным в другие области применения. Для выполнения не предусмотренных конструкторами функций (или предусмотренных в недостаточной степени) машину приходилось тем или иным способом дорабатывать. Например, для использования в качестве бомбардировщика A-20G был неудобен отсутствием места штурмана.
Если в 1943 г. в Советский Союз поступило 1360 самолетов А-20 разных модификаций, в 1944 г. — 743, в 1945 г. через советскую военную приемку прошел всего один «Бостон». Вместе с A-20G и A-20J в завершающей фазе войны приняли участие и их «младшие братья» — А-20Н и А-20К, не отличимые от них внешне, но оснащенные более мощными моторами R-2600-29, форсированными до 1850 л.с., что несколько увеличило скорость. По сравнению с A-20G все остальные модификации строились в небольшом количестве: A-20J — 450 экземпляров, А-20Н — 412, А-20К — 413. А-20Н и А-20К стали последними представителями этого самейства. В 1944 г. на конвейерах фирмы «Дуглас» их сменили новые машины того же назначения — А-26. Львная доля самолетов модификаций Н и К ушла в Советский Союз. Один из А-20К-11 испытывался в НИИ ВВС в октябре 1944 г. Правда, к моменту окончания войны с Германией на фронт попало лишь около десятка таких бомбардировщиков. Остальные поступили позже, в процессе подготовки к кампании против Японии. И в 1945 г. продолжалось перевооружение «Бостонами» новых полков.
На 1 мая 1945 г. советские ВВС располагали 935 «Бостонами». Более двух третей из них являлись машинами модификации G. Новых A-20J и А-20К насчитывалось лишь 65. Но следует указать, что значительная часть «Бостонов» перешла в морскую авиацию, о чем будет рассказано далее.
Интересно сравнить эволюцию «Бостона» с подобными многоцелевыми машинами, находившимися на вооружении наших союзников и противников в годы войны. Ровесник А-20, английский «Бленхейм», был намного легче, нес меньшую бомбовую нагрузку и значительно уступал ему в скорости. Два американских легких бомбардировщика, экспортировавшихся в Англию — «Мэриленд» (Мартин 167) и «Балтимор» (Мартин 187), по своим летным данным ненамного превосходили «Бленхейм», проигрывая «Бостону» в максимальной скорости 50-100 км/ч. Лишь «Москито», созданный значительно позже, обладал существенным перевесом практически по всем статьям. Немецкие средние бомбардировщики Юнкере Ju 88A и Do 217E были существенно тяжелее (в том числе и за счет значительно большей бомбовой нагрузки и дальности) и, естественно, уступали в скорости и потолке. Самолеты того же назначения, состоявшие на вооружении в Италии и Японии, вообще никоим образом не могли сравниваться с «Бостоном».
У нас основным фронтовым бомбардировщиком практически всю войну был Пе-2. Эволюция Пе-2 и А-20 имеет ряд сходных черт, но имеет и существенные различия. Когда они впервые встретились на советско-германском фронте весной 1942 г., их летные качества были примерно эквивалентны: «Бостон», хотя и был тяжелее, выигрывал по скорости 10-15 км/ч, но чуть-чуть проигрывал Пе-2 по практическому потолку. Впоследствии обе машины совершенствовались, росла мощь двигателей, усиливалось вооружение и усложнялось оборудование. Вот здесь подход советских и американских конструкторов оказался совершенно различным. Хотя и те и другие делали упор на повышение характеристик в первую очередь для малых и средних высот, у американцев весь прирост тяги ушел на частичную компенсацию резко увеличившейся бомбовой нагрузки и более мощного (и тяжелого) вооружения, при этом летные данные машины упали, на Пе-2 же вес бомб остался неизменным, и после 1943 г. начался прирост и скорости, и потолка. Вообще, по своим размерно-весовым характеристикам А-20 был ближе не к Пе-2, а к появившемуся позже Ту-2, обладавшему моторами примерно той же мощности. В ходе войны «Бостон» стал многоцелевой машиной, продемонстрировав существенно более широкие возможности, чем Пе-2.
Всего по ленд-лизу нам было поставлено 3125 самолетов A-20 "Хэвок".
: 09.08.2016 20:49
Цитирую Гриб
да да да- писал по памяти поэтому ошибся- один Б 17 использовался по прямому назначению в 45м году, всего восстановлено 23 самолета из числа потерпевших аварии на территории СССР, ну да не суть - мысль ясена- в 43м их и близко не было
: 09.08.2016 20:18
Цитирую майор
насчет 43го имел ввиду что несколько машин оказались в СССР будучи интернированными на дальнем востоке в 44 году, но никак не в 43 Это которые использовали аэродромы СССР по договору на западе СССР? Не путаете с B-29, которые из-за проблем сели на востоке?
: 09.08.2016 17:29
: 09.08.2016 09:33
Цитирую майор
Эх и заливаешь... Б 17- торпедоносец)), тогда По 2 - высотный перехватчик, да и с 43м - погорячился... В воспоминаниях было расписано, как делегация Громова в США уже получила согласие на поставку B-17, но это дело тут же зарубил американский министр обороны. И поставили вместо 17-го B-25. Так что "Летающих крепостей" в СССР вообще не было. Алексей спутал |
нПДЕТОЙЪЙТХС б-20, БНЕТЙЛБОГЩ ЙУИПДЙМЙ, Ч РЕТЧХА ПЮЕТЕДШ, ЙЪ УПВУФЧЕООЩИ РПФТЕВОПУФЕК, ХЮЙФЩЧБС ПРЩФ ЧПКОЩ ОБ фЙИПН ПЛЕБОЕ. рПЬФПНХ "иЬЧПЛ" ЬЧПМАГЙПОЙТПЧБМ ОЕ УФПМШЛП ЛБЛ ЖТПОФПЧПК ВПНВБТДЙТПЧЭЙЛ, УЛПМШЛП ЛБЛ ФСЦЕМЩК ЫФХТНПЧЙЛ. сЧОП ЙНЕООП ДМС ПВУФТЕМБ ОЕВТПОЙТПЧБООЩИ ЙМЙ МЕЗЛПВТПОЙТПЧБООЩИ ГЕМЕК У НБМЩИ ЧЩУПФ БНЕТЙЛБОГЩ ЪОБЮЙФЕМШОП ХУЙМЙМЙ ОЕРПДЧЙЦОПЕ ОБРТБЧМЕООПЕ ЧРЕТЕД ЧППТХЦЕОЙЕ.
нПДЙЖЙЛБГЙА б-20у УНЕОЙМ Ч РТПЙЪЧПДУФЧЕ A-20G . ьФП ВЩМ ЮЙУФП ЫФХТНПЧПК ЧБТЙБОФ. оПУПЧХА ЮБУФШ ЖАЪЕМСЦБ ФЕРЕТШ ЪБОСМЙ ГЕМПК ВБФБТЕЕК РХЫЕЛ Й РХМЕНЕФПЧ. ыФХТНБОУЛБС ЛБВЙОБ ПФУХФУФЧПЧБМБ. оБ РЕТЧПК УЕТЙЙ, A-20G-1, Ч ОПУХ ТБУРПМБЗБМЙУШ ЮЕФЩТЕ 20-НН РХЫЛЙ нI У ВПЕЛПНРМЕЛФПН РП 60 УОБТСДПЧ ОБ ЛБЦДХА Й ДЧБ 12,7-НН РХМЕНЕФБ "лПМШФ-вТБХОЙОЗ" (У ЪБРБУПН РП 400 РБФТПОПЧ). оПЧБС ОПУПЧБС ЮБУФШ ПЛБЪБМБУШ ДМЙООЕЕ УФБТПК, Й ПВЭБС ДМЙОБ НБЫЙОЩ ХЧЕМЙЮЙМБУШ.
пДОПЧТЕНЕООП ОБ A-20G ХУЙМЙМЙ ВТПОЕЪБЭЙФХ. рТБЧДБ, РП УПЧЕФУЛЙН НЕТЛБН, ПОБ ПУФБМБУШ ДПЧПМШОП ИЙМПК Й ЪБЭЙЭБМБ ФПМШЛП ЬЛЙРБЦ. пУОПЧОХА ЕЕ ЮБУФШ УПУФБЧМСМЙ РМЙФЩ ЙЪ БМАНЙОЙЕЧПЗП УРМБЧБ ФПМЭЙОПК 10-12 НН, ЙУРПМШЪПЧБЧЫЙЕУС Й ЛБЛ ЛПОУФТХЛФЙЧОЩЕ ЬМЕНЕОФЩ ЖАЪЕМСЦБ, Ч ПУОПЧОПН, Ч ЛБЮЕУФЧЕ РЕТЕВПТПЛ. ч ДПРПМОЕОЙЕ УФБМШОЩЕ МЙУФЩ РТЙЛТЩЧБМЙ УЪБДЙ ЗПМПЧХ Й Й РМЕЮЙ МЕФЮЙЛБ Й УОЙЪХ - УФТЕМЛБ-ТБДЙУФБ. лБЛ Й ОБ РТЕДЩДХЭЙИ НПДЕМСИ, Ч ЛПЪЩТЕЛ ЖПОБТС НПОФЙТПЧБМПУШ ВТПОЕУФЕЛМП. лТПНЕ ФПЗП, ВТПОЕК ЪБЭЙЭБМЙУШ ПВЕ РХМЕНЕФОЩЕ ХУФБОПЧЛЙ Ч ЪБДОЕК ЛБВЙОЕ. уФБМШОЩЕ ЭЙФЛЙ РТЙЛТЩЧБМЙ УБН РХМЕНЕФ Й ЛПТПВ У МЕОФПК. оБ ЧЕТИОЕН РХМЕНЕФЕ ЕЭЕ ХУФБОБЧМЙЧБМПУШ ВТПОЕУФЕЛМП, ЪБЭЙЭБЧЫЕЕ ЗПМПЧХ УФТЕМЛБ.
пДОПЧТЕНЕООП ХУПЧЕТЫЕОУФЧПЧБМЙ ПВПТХДПЧБОЙЕ УБНПМЕФБ. рПУЛПМШЛХ ПУОПЧОЩН ЧЙДПН ВПЕЧПЗП ЙУРПМШЪПЧБОЙС, РПИПЦЕ, РТЕДРПМБЗБМБУШ УФТЕМШВБ ЙЪ ОЕРПДЧЙЦОПЗП ПТХЦЙС, ФП Х МЕФЮЙЛБ УНПОФЙТПЧБМЙ ЛПММЙНБФПТОЩК РТЙГЕМ N-3A, Б РТЙНЙФЙЧОПЕ ЛПМШГП У НХЫЛПК ПУФБЧЙМЙ ОБ ЧУСЛЙК УМХЮБК. ьФЙ УБНПМЕФЩ ЧОЕЫОЕ ПФМЙЮБМЙУШ ФБЛЦЕ ЙОДЙЧЙДХБМШОЩНЙ ЧЩИМПРОЩНЙ РБФТХВЛБНЙ ОБ НПФПТБИ ЧНЕУФП ПВЭЕЗП ЛПММЕЛФПТБ, Й ЛПМШГЕЧПК БОФЕООПК ТБДЙПЛПНРБУБ MN-26Y УЧЕТИХ; РПУМЕДОЙК ЙНЕМ ТБДЙХУ ДЕКУФЧЙС 280 ЛН, ЧРПМОЕ ДПУФБФПЮОЩК ДМС ЖТПОФПЧПЗП ВПНВБТДЙТПЧЭЙЛБ. рХМШФ ХРТБЧМЕОЙС ТБДЙПУФБОГЙЕК SCR-274N ТБЪНЕЭБМУС Х МЕФЮЙЛБ; ТБДЙУФ УФБМ РТПУФП УФТЕМЛПН. ьФП РТЙЧЕМП Л ФПНХ, ЮФП ТБВПФБФШ Ч ФЕМЕЗТБЖОПН ТЕЦЙНЕ ОБ ОЕК УФБМП ОЕЧПЪНПЦОП, Й ТЕБМШОБС ДБМШОПУФШ УЧСЪЙ ОЕНОПЗП ХНЕОШЫЙМБУШ.
пВПТПОЙФЕМШОПЕ ЧППТХЦЕОЙЕ УОБЮБМБ ВЩМП РП ФЙРХ б-20ч: ЛТХРОПЛБМЙВЕТОЩК РХМЕНЕФ "лПМШФ-вТБХОЙОЗ" ОБ ЧЕТИОЕК ЫЛЧПТОЕЧПК ХУФБОПЧЛЕ (550 РБФТПОПЧ) У ФЕМЕУЛПРЙЮЕУЛЙН РТЙГЕМПН Й 7,62-НН "вТБХОЙОЗ" (700 РБФТПОПЧ) Ч МАЛЕ УОЙЪХ. рТЕДХУНПФТЕМЙ РПДЧЕУЛХ ЮЕФЩТЕИ ДПРПМОЙФЕМШОЩИ ВБЛПЧ РП 644 М ОБ ВПНВПДЕТЦБФЕМСИ РПД ЛТЩМПН. нБЫЙОБ УФБМБ ФСЦЕМЕЕ (ЧЕУ РХУФПЗП УБНПМЕФБ ЧПЪТПУ ВПМЕЕ ЮЕН ОБ ФПООХ), ОЕУЛПМШЛП РПФЕТСЧ Ч УЛПТПУФЙ Й НБОЕЧТЕООПУФЙ Й ЙЪТСДОП - Ч РПФПМЛЕ, ОП ЕЕ ВПЕЧБС ЬЖЖЕЛФЙЧОПУФШ, У ФПЮЛЙ ЪТЕОЙС БНЕТЙЛБОУЛЙИ ЧПЕООЩИ, ЧПЪТПУМБ. уЕЛХОДОЩК ЪБМР ТБЧОСМУС 6,91 ЛЗ/У; ОЙ ПДЙО УПЧЕФУЛЙК УБНПМЕФ ОЕ ЙНЕМ УФПМШ НПЭОПЗП ЧППТХЦЕОЙС. тБЪНЕЭЕОЙЕ РХЫЕЛ Й ЙИ ВПЕЛПНРМЕЛФБ Ч ОПУПЧПК ЮБУФЙ УДЧЙОХМП ГЕОФТПЧЛХ ЧРЕТЕД. ьФП ПВЕУРЕЮЙМП ВПМШЫЙК ЪБРБУ УФБФЙЮЕУЛПК ХУФПКЮЙЧПУФЙ Й ВЕЪ ФПЗП ХУФПКЮЙЧПК НБЫЙОЩ. оП, У ДТХЗПК УФПТПОЩ, ОБЗТХЪЛБ ОБ ТХМЙ ЧЩУПФЩ ХЧЕМЙЮЙМБУШ. рПЮФЙ ЧУЕ ЙЪ 250 ЧЩРХЭЕООЩИ УБНПМЕФПЧ ФЙРБ G-I ПФРТБЧЙМЙ Ч ууут.
пФ РХЫЕЛ Ч ОПУХ ЧУЛПТЕ ПФЛБЪБМЙУШ. оБЮЙОБС У УЕТЙЙ G-5, УФБМЙ УФБЧЙФШ ЫЕУФШ ЛТХРОПЛБМЙВЕТОЩИ РХМЕНЕФПЧ У ЪБРБУПН Ч 350 РБФТПОПЧ ОБ УФЧПМ. ьФП ПВЕУРЕЮЙМП ВПМШЫХА ХОЙЖЙЛБГЙА ЧППТХЦЕОЙС Й ХРТПУФЙМП УОБВЦЕОЙЕ ВПЕРТЙРБУБНЙ. оБ G-20 ТБУЫЙТЙМЙ ЪБДОАА ЮБУФШ ЖАЪЕМСЦБ Й УНПОФЙТПЧБМЙ ФБН ЬМЕЛФТЙЖЙГЙТПЧБООХА ФХТЕМШ нБТФЙО 250GE У ДЧХНС 12,7-НН РХМЕНЕФБНЙ (ЬФХ ФХТЕМШ УРЕТЧБ ПРТПВПЧБМЙ ОБ РБТФЙЙ ЙЪ 13 УЕТЙКОЩИ б-20у). ьФП ЪОБЮЙФЕМШОП РПЧЩУЙМП ПВПТПОПУРПУПВОПУФШ УБНПМЕФБ. оБЮОЕН У ФПЗП, ЮФП УЕЛХОДОЩК ЪБМР ХЧЕМЙЮЙМУС ЧДЧПЕ. фЕРЕТШ УФТЕМЛХ ОЕ ОХЦОП ВЩМП РТПДЕМЩЧБФШ ПРЕТБГЙЙ РП ПФЛТЩФЙА ЖПОБТС Й РТЙЧЕДЕОЙА РХМЕНЕФБ Ч ВПЕЧХА ЗПФПЧОПУФШ, ДПУФБФПЮОП ВЩМП ТБУУФПРП-ТЙФШ ФХТЕМШ. рТБЛФЙЮЕУЛБС УЛПТПУФТЕМШОПУФШ ЧПЪТПУМБ ЪБ УЮЕФ ФПЗП, ЮФП ОЕ ФТЕВПЧБМПУШ НЕОСФШ ЛПТПВБ У МЕОФПК; РХМЕНЕФЩ Ч ОПЧПК ФХТЕМЙ РЙФБМЙУШ ЙЪ ВПМШЫЙИ СЭЙЛПЧ, ЧТБЭБАЭЙИУС ЧНЕУФЕ У ОЕК. хЗМЩ ПВУФТЕМБ ЧВПЛ ЪОБЮЙФЕМШОП ХЧЕМЙЮЙМЙУШ. ьМЕЛФТПНПФПТ ДБЧБМ ЧПЪНПЦОПУФШ ЛТХФЙФШ УФЧПМБНЙ РТБЛФЙЮЕУЛЙ ОБ 360°. чЧЕТИ ТБОШЫЕ УФЧПМ РХМЕНЕФБ ЪБДЙТБМУС ОБ 80°, ФЕРЕТШ ЕЗП НПЦОП ВЩМП РПДОСФШ ЧЕТФЙЛБМШОП. х УФТЕМЛБ ХМХЮЫЙМУС ПВЪПТ, ЮЕТЕЪ ЛТХЗМЩК ЬЛТБО ФХТЕМЙ Ч ЛБВЙОХ ОЕ ЪБДХЧБМП. ч ПВЭЕН, УРМПЫОЩЕ РМАУЩ; НЙОХУ ФПМШЛП ПДЙО: ОПЧБС ХУФБОПЧЛБ ЧЕУЙМБ ЗПТБЪДП ВПМШЫЕ УФБТПК. ч ОЙЦОЕК ФПЮЛЕ, ИПФС Й Ч ЫЛЧПТОЕЧПК ХУФБОПЧЛЕ УФБТПЗП ФЙРБ, ФЕРЕТШ ФПЦЕ УФПСМ ЛТХРОПЛБМЙВЕТОЩК РХМЕНЕФ.
рЕТЕДЕМЩЧБС ЖАЪЕМСЦ РПД ОПЧХА ФХТЕМШ, ЛПОУФТХЛФПТЩ РТПЙЪЧЕМЙ ОЕЛПФПТПЕ ХУЙМЕОЙЕ РМБОЕТБ. ьФП РПЪЧПМЙМП ХЧЕМЙЮЙФШ ВПНВПЧХА ОБЗТХЪЛХ. дМС ЬФПЗП ОЕНОПЗП ХЧЕМЙЮЙМЙ ЪБДОЙК ВПНВППФУЕЛ, Б ОПЧЩЕ ВПНВПДЕТЦБФЕМЙ РПД ЛТЩМПН РПЪЧПМСМЙ РПДЧЕУЛХ ЮЕФЩТЕИ ВПНВ РП 227 ЛЗ. у 751 -ЗП УБНПМЕФБ ПФ РПДЧЕУОЩИ ВБЛПЧ РПД ЛТЩМПН ПФЛБЪБМЙУШ, ЪБФП ЧЧЕМЙ РПДЖАЪЕМСЦОЩК РМПФОП РТЙМЕЗБАЭЙК ВБЛ ЕНЛПУФША 1416 М.
чПФ ФБЛ ПФ УЕТЙЙ Л УЕТЙЙ "иЬЧПЛ" ПУОБЭБМЙ ЧУЕ ВПМЕЕ ЬЖЖЕЛФЙЧОЩН ЧППТХЦЕОЙЕН, РПДОЙНБМЙ ВПНВПЧХА ОБЗТХЪЛХ, ХМХЮЫБМЙ ВТПОЕЪБЭЙФХ, ХЧЕМЙЮЙЧБМЙ ДБМШОПУФШ РПМЕФБ. оП УБНПМЕФ УФБОПЧЙМУС ЧУЕ ФСЦЕМЕЕ, ФЕТСС Ч МЕФОЩИ ДБООЩИ. рП УЛПТПУФЙ ПО ХЦЕ ХУФХРБМ РПУМЕДОЙН УЕТЙСН рЕ-2, ОП ЧУЕ ТБЧОП ПУФБЧБМУС ЗТПЪОЩН ЖТПОФПЧЩН ВПНВБТДЙТПЧЭЙЛПН.
ч ДЕЛБВТЕ 1943 З. ЫФБВ ччу БТНЙЙ уыб ТБЪПУМБМ ОБ ЪБЧПДЩ ГЙТЛХМСТ ПВ ПФНЕОЕ НБУЛЙТПЧПЮОПК ПЛТБУЛЙ ВПЕЧЩИ УБНПМЕФПЧ. ьФП ВЩМП ЧРПМОЕ МПЗЙЮОП. оБ ВПМШЫЙОУФЧЕ ФЕБФТПЧ ВПЕЧЩИ ДЕКУФЧЙК УПАЪОЙЛЙ ДПУФЙЗМЙ РТЕЧПУИПДУФЧБ Ч ЧПЪДХИЕ, НПЦОП ВЩМП ХЦЕ Й ОЕ РТСФБФШУС. мЙЛЧЙДБГЙС ПРЕТБГЙЙ ПЛТБУЛЙ ХРТПЭБМБ ФЕИОПМПЗЙА, УОЙЦБМБ УЕВЕУФПЙНПУФШ Й ЪБФТБФЩ ЧТЕНЕОЙ. лТПНЕ ФПЗП, УБНПМЕФ УФБОПЧЙМУС ОЕНОПЗП МЕЗЮЕ, Б ЪБ УЮЕФ ФПЗП, ЮФП РПМЙТПЧБООЩК НЕФБММ ВЩМ ВПМЕЕ ЗМБДЛЙН, ЮЕН ЬНБМШ, УОЙЦБМПУШ БЬТПДЙОБНЙЮЕУЛПЕ УПРТПФЙЧМЕОЙЕ. й ФП, Й ДТХЗПЕ РТЙЧПДЙМП Л ХМХЮЫЕОЙА МЕФОЩИ ДБООЩИ. оП ДМС б-20 УДЕМБМЙ ЙУЛМАЮЕОЙЕ, ЬФЙ НБЫЙОЩ РП-РТЕЦОЕНХ ПЛТБЫЙЧБМЙУШ. ьФП ПВЯСУОСМПУШ ФЕН, ЮФП ВПМШЫБС ЮБУФШ РТПДХЛГЙЙ ХИПДЙМБ Ч ууут, Б УПЧЕФУЛЙЕ ОПТНЩ ФТЕВПЧБМЙ НБУЛЙТПЧЛЙ НБЫЙОЩ. пДОБЛП Ч ПЛТБУЛХ ВПНВБТДЙТПЧЭЙЛБ ЧУЕ-ФБЛЙ ЧОЕУМЙ ОЕВПМШЫЙЕ ЙЪНЕОЕОЙС. ьФП УЧСЪЩЧБМПУШ У ХОЙЖЙЛБГЙЕК ГЧЕФПЧЩИ УФБОДБТФПЧ БТНЙЙ Й ЖМПФБ. ч ТЕЪХМШФБФЕ ОЙЦОЙЕ РПЧЕТИОПУФЙ УБНПМЕФБ УФБМЙ РПЛТЩЧБФШ "НПТУЛПК УЕТПК" ЬНБМША, ЙНЕЧЫЕК РП УТБЧОЕОЙА У РТЕЦОЕК "ОЕКФТБМШОП-УЕТПК" ЗПМХВПЧБФЩК ПФФЕОПЛ.
A-20G УФБМ УБНПК НБУУПЧПК НПДЙЖЙЛБГЙЕК "иЬЧПЛБ", ЙИ ЧЩРХУФЙМЙ 2850 ЫФХЛ, ЧУЕ ЙИ УПВТБМЙ ОБ ЪБЧПДЕ "дХЗМБУ" Ч уБОФБ-нПОЙ-ЛЕ. вПМШЫБС ЮБУФШ ЙИ РПУФХРЙМБ Ч уПЧЕФУЛЙК уПАЪ. нБЫЙОЩ ДМС ууут, ЛБЛ Й ТБОЕЕ, У ЪБЧПДБ ПФРТБЧМСМЙ Ч НПДЙЖЙЛБГЙПООЩК ГЕОФТ Ч фБМУЕ, ЗДЕ ЙИ ДПТБВБФЩЧБМЙ РПД ФТЕВПЧБОЙС ЪБЛБЪЮЙЛБ, Ч ЮБУФОПУФЙ, НПОФЙТПЧБМЙ НЕУФП ДМС ЮЕФЧЕТФПЗП ЮМЕОБ ЬЛЙРБЦБ - УФТЕМЛБ, ПВУМХЦЙЧБЧЫЕЗП ОЙЦОЙК РХМЕНЕФ.
бОЗМЙЮБОЕ ТЕЫЙМЙ, ЮФП ЙН ФСЦЕМЩК ЫФХТНПЧЙЛ ОЕ ОХЦЕО. лПТПМЕЧУЛЙЕ ччу A-20G ЪБЛБЪЩЧБФШ ОЕ УФБМЙ. оЕЛПФПТПЕ ЛПМЙЮЕУФЧП ЬФЙИ УБНПМЕФПЧ ЧЪСМЙ ччу БТНЙЙ уыб. пОЙ ЙУРПМШЪПЧБМЙ ЙИ ЛБЛ ХЮЕВОЩЕ, Б ФБЛЦЕ ДМС ВПЕЧЩИ ДЕКУФЧЙК Ч еЧТПРЕ Й ОБ фЙИПН ПЛЕБОЕ. оП РПДБЧМСАЭЕЕ ВПМШЫЙОУФЧП A-20G ПФРТБЧЙМЙ Ч уПЧЕФУЛЙК уПАЪ.
рПУФБЧЛЙ ЬФЙИ НБЫЙО ОБЮБМЙУШ Ч 1943 З. ДЧХНС НБТЫТХФБНЙ - ЮЕТЕЪ бМСУЛХ Й йТБО. мЕФПН 1943 З. БНЕТЙЛБОГЩ РТЙЧЕМЙ Ч жЬТВЕОЛУ РЕТЧЩЕ ЫФХТНПЧЙЛЙ A-20G. х ОБУ ЙИ ОБЪЩЧБМЙ б-20ц, ПФУАДБ РТПЪЧЙЭЕ - "цХЮПЛ".
фБЛ ЦЕ ЛБЛ Й ТБОЕЕ, ОЕ ЧУЕ УБНПМЕФЩ ХДБМПУШ ДПУФБЧЙФШ Л ЖТПОФХ. уТЕДЙ ТБЪВЙФЩИ ОБ лТБУОПСТУЛПК ФТБУУЕ ПЛБЪБМУС A-20G, РП ДБТЕООЩК УПЧЕФУЛЙН МЕФЮЙЛБН ЗПММЙЧХДУЛЙН БЛФЕТПН т. уЛЕМФПОПН. уЙФХБГЙС У РТПРБЗБОДЙУФУЛПК ФПЮЛЙ ЪТЕОЙС ЧПЪОЙЛМБ ОЕХДПВОБС. фПЗДБ нБЪХТХЛ РТЙЛБЪБМ ОБОЕУФЙ ОБ ДТХЗПК ФПЮОП ФБЛПК ЦЕ УБНПМЕФ ОБДРЙУШ "We dood it!", ЛПФПТБС ЙНЕМБУШ ОБ РПДБТЛЕ. ч ФБЛПН ЧЙДЕ НБЫЙОХ ПФРТБЧЙМЙ ДБМШЫЕ. ч ЛПОГЕ ЛПОГПЧ ЕЕ РЕТЕДЕМБМЙ Ч ФПТРЕДПОПУЕГ, Й ОБ ОЕК ЧПЕЧБМ ПДЙО ЙЪ ЬЛЙРБЦЕК 51-ЗП НЙООПФПТРЕДОПЗП РПМЛБ ччу вБМФЙКУЛПЗП ЖМПФБ.
рЕТЧЩЕ A-20G РПСЧЙМЙУШ ОБ УПЧЕФУЛП-ЗЕТНБОУЛПН ЖТПОФЕ МЕФПН 1943 З. ьФПФ ФЙР УФБМ Ч ОБЫЕК БЧЙБГЙЙ РПЙУФЙОЕ НОПЗПГЕМЕЧЩН УБНПМЕФПН, ЧЩРПМОСЧЫЙН УБНЩЕ ТБЪОЩЕ ЖХОЛГЙЙ - ДОЕЧОПЗП Й ОПЮОПЗП ВПНВБТДЙТПЧЭЙЛБ, ТБЪЧЕДЮЙЛБ, ФПТРЕДПОПУГБ Й НЙООПЗП ЪБЗТБДЙФЕМС, ФСЦЕМПЗП ЙУФТЕВЙФЕМС Й ДБЦЕ ФТБОУРПТФОПЗП УБНПМЕФБ. нБМП РТЙНЕОСМУС ПО МЙЫШ Ч ЛБЮЕУФЧЕ ЫФХТНПЧЙЛБ - РП УЧПЕНХ ПУОПЧОПНХ ОБЪОБЮЕОЙА!
рЕТЧЩНЙ, ЕУФЕУФЧЕООП, ОБЮБМЙ РТЙВЩЧБФШ A-20G-1. пОЙ ЫМЙ ЮЕТЕЪ йТБЛ Й йТБО. ьФЙ УБНПМЕФЩ РПРТПВПЧБМЙ ЙУРПМШЪПЧБФШ ДМС ВПНВП-ЫФХТНПЧЩИ ХДБТПЧ РП РПЪЙГЙСН РТПФЙЧОЙЛБ, БЧФПФТБОУРПТФХ ОБ ДПТПЗБИ, РПЕЪДБН Й БЬТПДТПНБН. пЛБЪБМПУШ, ЮФП "цХЮПЛ" ПЮЕОШ ХСЪЧЙН ДМС ЪЕОЙФЮЙЛПЧ ОБ НБМЩИ ЧЩУПФБИ ЙЪ-ЪБ ЪОБЮЙФЕМШОЩИ ТБЪНЕТПЧ Й УМБВПЗП ВТПОЕЧПЗП РТЙЛТЩФЙС. мЙЫШ РТЙ ДПУФЙЦЕОЙЙ ЧОЕЪБРОПУФЙ НПЦОП ВЩМП ТБУУЮЙФЩЧБФШ ОБ УТБЧОЙФЕМШОХА ВЕЪПРБУОПУФШ РТЙ ЫФХТНПЧЛЕ Ч ХУМПЧЙСИ ИПТПЫП ПФМБЦЕООПК рчп ОЕНГЕЧ. фЕН ОЕ НЕОЕЕ, ЫФХТНПЧЩЕ ХДБТЩ РП БЧФПЛПМПООБН, РПЕЪДБН Й УХДБН ОБЫЙНЙ МЕФЮЙЛБНЙ РЕТЙПДЙЮЕУЛЙ ПУХЭЕУФЧМСМЙУШ. ьЛЙРБЦЙ 449-ЗП РПМЛБ Ч ФБЛПК УЙФХБГЙЙ ПВЩЮОП БФБЛПЧБМЙ У ЧЩУПФЩ 300-700 Н, РЙЛЙТХС РПД ХЗМПН 20-25°. рПУМЕ ПЮЕТЕДЙ Ч 20-30 УОБТСДПЧ УМЕДПЧБМ ВЩУФТЩК ХИПД ОБ ВТЕАЭЕН РПМЕФЕ. нЕУФП ЫФХТНПЧЙЛБ Ч ОБЫЕК БЧЙБГЙЙ РТПЮОП ЪБОСМ йМ-2, a A-20G ПЛБЪБМУС ЧЩФЕУОЕООЩН Ч ДТХЗЙЕ ПВМБУФЙ РТЙНЕОЕОЙС.
рП ПФЪЩЧБН ЙЪ 321-К БЧЙБДЙЧЙЪЙЙ, РПУФХРЙЧЫЙН Ч ойй ччу Ч УЕОФСВТЕ 1943 З., Ч ГЕМПН ОПЧБС НПДЙЖЙЛБГЙС ЧЩЪЧБМБ ПДПВТЕОЙЕОБЫЙИ МЕФЮЙЛПЧ. рПДЮЕТЛЙЧБМЙУШ ВПМШЫБС ПЗОЕЧБС НПЭШ, ОБДЕЦОПУФШ ЧППТХЦЕОЙС, ХДПВУФЧП УФТЕМШВЩ ЙЪ ОЕЗП ДОЕН Й ОПЮША. ч ойй ччу A-20G ДБЦЕ ЛМБУУЙЖЙГЙТПЧБМЙ ЛБЛ ЙУФТЕВЙ-ФЕМШ-ВПНВБТДЙТПЧЭЙЛ. йЪ ОЕДПУФБФЛПЧ УФТПЕЧЩЕ ЬЛЙРБЦЙ ПФНЕФЙМЙ ОЕДПУФБФПЮОХА ЦЕУФЛПУФШ ЧЕТИОЕК УФТЕМЛПЧПК ХУФБОПЧЛЙ Ч ЪБДОЕК ЛБВЙОЕ, РТЙЧПДЙЧЫХА Л ВПМШЫПНХ ТБУУЕЙЧБОЙА РХМШ. бНЕТЙЛБОУЛЙЕ ЛЙУМПТПДОЩЕ НБУЛЙ ИПТПЫП ТБВПФБМЙ ФПМШЛП Ч ФЕРМЕ; ИПМПД РТЙЧПДЙМ Л ЪБЛХРПТЛЕ ФТХВПЛ ЛПОДЕОУБФПН.
х ОБУ НПФПТЩ ОБ б-20ц РЙФБМЙУШ ЙНРПТФОЩН ВЕОЪЙОПН в-100 ЙМЙ ПФЕЮЕУФЧЕООЩН ЬФЙМЙТПЧБООЩН 4в-78. чРТПЮЕН, РПУМЕДОЙК ФПЦЕ ВЩМ ОЕ УПЧУЕН УПЧЕФУЛЙН - ОБЫ ОЙЪЛПУПТФОЩК НЕЫБМЙ У БНЕТЙЛБОУЛЙН БМЛЙМВЕО-ЪЙОПН. рТЙ ВПМШЫПК ОХЦДЕ НПЦОП ВЩМП ЪБРТБЧМСФШ 4в-70, ОП РТЙ ЬФПН ЛБФЕЗПТЙЮЕУЛЙ ЪБРТЕЭБМЙ ДБЧБФШ ВПМШЫПК ОБДДХЧ Й НПФПТЩ ОЕДПДБЧБМЙ НПЭОПУФШ.
фЕИОЙЛЙ ЦБМПЧБМЙУШ ОБ УМПЦОПУФШ ТБУЛБ-РПФЙТПЧБОЙС ДЧЙЗБФЕМЕК - ОБ ЬФП ХИПДЙМП ДП ЗТЕИ ЮЕМПЧЕЛП-ЮБУПЧ. рТЙ ОБМЙЮЙЙ Ч ВПНВППФУЕЛЕ ДПРПМОЙФЕМШОЩИ ВЕОЪПВБЛПЧ УФБМП ОЕЧПЪНПЦОП РПДПВТБФШУС ЛП НОПЗЙН БЗТЕЗБФБН.
оП ЬФП ВЩМЙ МЙЫШ "ГЧЕФПЮЛЙ". оЕНОПЗП РПЪЦЕ УФПМЛОХМЙУШ У ДЕЖПТНБГЙСНЙ РЕТЕДОЕК ЮБУФЙ ЖАЪЕМСЦБ ПФ ПФДБЮЙ РХЫЕЛ. мПНБМЙУШ Й ЪБДОЙЕ ЛТПОЫФЕКОЩ ЙИ ЛТЕРМЕОЙС.
оП ПВЭЙК ЧЩЧПД ВЩМ РПМПЦЙФЕМШОЩН: "пФНЕЮЕООЩЕ ДЕЖЕЛФЩ УБНПМЕФБ б-20-ц ОЕ СЧМСАФУС РТЕРСФУФЧЙЕН ДМС... ЬЛУРМПБФБГЙЙ УБНПМЕФБ ОБ ЖТПОФЕ". оП ПУПВП ЧЩДЕМСМБУШ ОЕПВИПДЙНПУФШ ЧЛМАЮЕОЙС Ч ЬЛЙРБЦ ЫФХТНБОБ. оП ЬФЙ УБНПМЕФЩ РТЙВЩЧБМЙ ЧП ЧУЕ ХЧЕМЙЮЙЧБЧЫЕНУС ЛПМЙЮЕУФЧЕ. рПЬФПНХ РТЕДРТЙОСМЙ РПРЩФЛЙ ПВПТХДПЧБФШ ОБ ОЙИ ЫФХТНБОУЛЙЕ НЕУФБ.
йЪЧЕУФОБ РЕТЕДЕМЛБ, ЧЩРПМОЕООБС Ч 244-К ДЙЧЙЪЙЙ РПД ТХЛПЧПДУФЧПН н.ъ. нЕМБНЕДБ. йЪ ОПУПЧПК ЮБУФЙ ХВТБМЙ ЮЕФЩТЕ ЧЕТИОЙИ РХМЕНЕФБ, ПУФЕЛМЙМЙ ЕЕ, ХУФБОПЧЙМЙ ФБН ЛТЕУМП ЫФХТНБОБ Й ЧУЕ ОЕПВИПДЙНПЕ ПВПТХДПЧБОЙЕ. йЪНЕОЕОЙЕ ГЕОФТПЧЛЙ УЛПНРЕОУЙТПЧБМЙ УФБМШОЩНЙ РМЙФБНЙ Ч ЫФХТНБОУЛПК ЛБВЙОЕ, СЧМСЧЫЙНЙУС ПДОПЧТЕНЕООП ДПРПМОЙФЕМШОПК ВТПОЕЪБЭЙФПК. нПДЕТОЙЪЙТПЧБМЙ Й ВПНВПЧПЕ ЧППТХЦЕОЙЕ.
пВПТПОЙФЕМШОПЕ ЧППТХЦЕОЙЕ НБЫЙО УЕТЙК G-1, G-10 Й G-15 ФПЦЕ УЮЙФБМПУШ ОЕДПУФБФПЮОП ЬЖЖЕЛФЙЧОЩН. рПЬФПНХ ОБ ДБООПН УБНПМЕФЕ Ч ЪБДОЕК ЛБВЙОЕ УНПОФЙТПЧБМЙ УРБТЕООЩЕ РХМЕНЕФЩ хвф. ьФПФ ДПТБВПФБООЩК б-20G ПФРТБЧЙМЙ Ч нПУЛЧХ Ч ЛБЮЕУФЧЕ ПВТБЪГБ.
ч РПУМЕДХАЭЕН РПДПВОЩЕ РЕТЕДЕМЛЙ ЧЩРПМОСМЙУШ ОБ ЪБЧПДЕ No. 81, БЧЙБТЕНВБЪБИ Й ОЕРПУТЕДУФЧЕООП Ч РПМЛБИ. рЕТЕПВПТХДПЧБООЩЕ ФБЛЙН ПВТБЪПН НБЫЙОЩ ЙНЕМЙУШ Ч 218-К Й 244-К ДЙЧЙЪЙСИ, 970-Н РПМЛХ Й ДТХЗЙИ ЮБУФСИ Й УПЕДЙОЕОЙСИ. рПУЛПМШЛХ Ч ТБЪОЩИ НЕУФБИ ДПТБВПФЛБ ЧЕМБУШ РП-ТБЪОПНХ, ФП УХЭЕУФЧХЕФ НОПЗП ПФМЙЮОЩИ ДТХЗ ПФ ДТХЗБ ЧБТЙБОФПЧ ПУФЕЛМЕОЙС ОПУПЧПК ЮБУФЙ. лПЕ-ЗДЕ, ОБРТЙНЕТ, ЙУРПМШЪПЧБМЙ ОПУПЛ ЖПОБТС ЫФХТНБОУЛПК ЛБВЙОЩ йМ-4. оЕЗТБНПФОБС РЕТЕДЕМЛБ НПЗМБ УНЕУФЙФШ ГЕОФТПЧЛХ ОБЪБД ПФ ДПРХУФЙНПЗП ДЙБРБЪПОБ, ЮФП РТЙЧПДЙМП Л РПСЧМЕОЙА ПРБУОПЗП РМПУЛПЗП ЫФПРПТБ.
оБ ЪБЧПДЕ No. 89 Ч БЧЗХУФЕ 1943 З. РЕТЕПВПТХДПЧБМЙ ПДЙО б-20ц У ТБЪНЕЭЕОЙЕН ЫФХТНБОБ Ч ЪБДОЕК ЛБВЙОЕ ЧНЕУФЕ УП УФТЕМЛПН-ТБДЙУФПН. еНХ РПУФБЧЙМЙ РТЙГЕМ прв-1т, РТЙВПТОХА ДПУЛХ (Ч ПУОПЧОПН, У УПЧЕФУЛЙНЙ РТЙВПТБНЙ), ЛПНРБУ б-4, ЬМЕЛФТПВПНВПУВТБУЩЧБФЕМШ ьувт-3 Й РХМШФ ХРТБЧМЕОЙС ТБДЙПРПМХЛПНРБУПН. юФПВЩ ЫФХТНБО ИПФШ ЮФП-ФП ЧЙДЕМ, Ч ВПТФБИ Й Ч РПМХ РТПТЕЪБМЙ ПЛОБ. чППТХЦЕОЙЕ Ч ЪБДОЕК ЛБВЙОЕ ЪБНЕОЙМЙ УПЧЕФУЛЙН. уЧЕТИХ УНПОФЙТПЧБМЙ ФХТЕМШ хфл-1 У РХМЕНЕФПН хвф (ВПЕЪБРБУ 200 РБФТПОПЧ), УОЙЪХ - ХУФБОПЧЛХ мх рЕ-2 РПД ФПФ ЦЕ хвф Й ФПЦЕ У 200 РБФТПОБНЙ. ч ВПНВППФУЕЛЕ ТБЪНЕУФЙМЙ ПФЕЮЕУФЧЕООЩЕ ЛБУУЕФЩ лд2-439, ЧЧЕМЙ БЧБТЙКОПЕ НЕИБОЙЮЕУЛПЕ УВТБУЩЧБОЙЕ ВПНВ, РЕТЕДЕМБМЙ ЛЙУМПТПДОХА УЙУФЕНХ (РПУФБЧЙЧ ЮЕФЩТЕ ВБММПОБ). уБНПМЕФ ПВМЕЗЮЙМЙ, ДЕНПОФЙТПЧБЧ ОЕ ФПМШЛП УФПСЧЫЙЕ ОБ ОЕН ДПРПМОЙФЕМШОЩЕ ВБЛЙ Ч ВПНВППФУЕЛЕ, ОП Й ЧУА УЧСЪБООХА У ОЙНЙ РТПЧПДЛХ, ЛТБОЩ Й ОБУПУЩ. фБЛЙН ПВТБЪПН, ЬФПФ "цХЮПЛ" ДПРПМОЙФЕМШОЩИ ВБЛПЧ ОЕУФЙ ВПМШЫЕ ОЕ НПЗ. ьФХ НБЫЙОХ 4 УЕОФСВТС 1943 З. РПУФБОПЧЙМЙ УЮЙФБФШ ЬФБМПОПН ДМС ДПТБВПФЛЙ РТЕДРТЙСФЙЕН ДТХЗЙИ УБНПМЕФПЧ. ч ПЛФСВТЕ ФБЛХА НБЫЙОХ РЕТЕДБМЙ ОБ ЙУРЩФБОЙС Ч ойй ччу.
оП ЛПОУФТХЛФПТЩ ЪБЧПДБ No. 89 ВЩМЙ ОЕ ЕДЙОУФЧЕООЩНЙ, ЛФП РПРТПВПЧБМ ТЕЫЙФШ ЪБДБЮХ: ЛХДБ ДЕФШ ЫФХТНБОБ ОБ б-20ц? вАТП б.р. зПМХВЛПЧБ РПТХЮЙМЙ РТПТБВПФБФШ ЧПЪНПЦОПУФШ ТБЪНЕЭЕОЙС ЫФХТНБОБ ЪБ МЕФЮЙЛПН ЪБ УЮЕФ ХЛПТБЮЙЧБОЙС РЕТЕДОЕЗП ВПНВП-ПФУЕЛБ. ч ПЛФСВТЕ 1943 З. ОБ ЪБЧПДЕ No. 456 ДПТБВПФБМЙ ПДЙО A-20G, РТЕДУФБЧЙЧ ЕЗП ЧНЕУФП РТЕДХУНПФТЕООПЗП ЪБДБОЙЕН НБЛЕФБ. ыФХТНБОБ РПНЕУФЙМЙ Ч ЧЩЗПТПДЛЕ РЕТЕДОЕЗП ВПН-ВППФУЕЛБ, ЮБУФЙЮОП ХВТБЧ РЕТЕЗПТПДЛХ, ПФДЕМСЧЫХА ЕЕ ПФ РЙМПФУЛПК ЛБВЙОЩ. пФУЕЛ РПМХЮЙМУС ПЮЕОШ ФЕУОЩН - РТЙНЕТОП 70 ОБ 70 УБОФЙНЕФТПЧ. рП ВПТФБН ЕЗП ПВЫЙМЙ ЖБОЕТПК. оЙЛБЛПЗП ВТПОЙТПЧБОЙС ОЕ РТЕДХУНБФТЙЧБМПУШ. ыФХТНБО УЙДЕМ ОБ ПФЛЙДОПН УЙДЕОШЕ, Ч ЮБЫЛХ ЛПФПТПЗП ХЛМБДЩЧБМУС РБТБЫАФ.
тСДПН У ОЙН ОБИПДЙМЙУШ ВПНВПЧЩК РТЙГЕМ прв-1, ВПНВПУВТБУЩЧБФЕМШ ьувт-6, ЛПНРБУ, ДПУЛБ У ПУОПЧОЩНЙ РТЙВПТБНЙ Й ЛЙУМПТПДОЩК РТЙВПТ лрб-ъВЙУ. ч ВПТФБИ ЛБВЙОЩ РТПТЕЪБМЙ РП ФТЙ ПЛОБ.
пРТПВПЧБОЙЕ РЕТЕДЕМЛЙ ЧЩСЧЙМП ОЕНБМП ОЕДПУФБФЛПЧ. хНЕОШЫЕОЙЕ ТБЪНЕТПЧ ВПН-ВППФУЕЛБ РТЙЧЕМП Л ФПНХ, ЮФП ЧНЕУФП ЧПУШНЙ ВПНВ РП 100 ЛЗ Ч ОЕЗП УФБМП ЧИПДЙФШ ФПМШЛП ЫЕУФШ. лТПНЕ ФПЗП, ХНЕОШЫЙМУС ЪБЪПТ НЕЦДХ РЕТЕДОЕК ЮБУФША ВПНВЩ Й УФЕОЛПК. х ЧЕТИОЕК РБТЩ ВПНВ ЧЧЕТОХФШ ЧЪТЩЧБФЕМШ УФБМП ОЕЧПЪНПЦОП. фТЕВПЧБМПУШ РПДЧЕЫЙЧБФШ ВПНВХ ХЦЕ УП ЧЪТЩЧБФЕМЕН, ЮФП ЪБРТЕЭБМПУШ ОПТНБНЙ ФЕИОЙЛЙ ВЕЪПРБУОПУФЙ.
пВЪПТ ЧРЕТЕД ЙЪ ЛБВЙОЩ РТБЛФЙЮЕУЛЙ ПФУХФУФЧПЧБМ, ПУПВЕООП РТЙ РПМОПУФША РПДОСФПК ВТПОЕУРЙОЛЕ. рТЙ ТБВПФЕ У РТЙГЕМПН ЫФХТНБО УФПСМ ОБ РПМХУПЗОХФЩИ ОПЗБИ Й ВЩУФТП ХУФБЧБМ. фЕН ОЕ НЕОЕЕ, 24 ПЛФСВТС РЕТЕДЕМЛБ ВЩМБ ПДПВТЕОБ ЛПНЙУУЙЕК ЧП ЗМБЧЕ У ЗЕОЕТБМ-НБКПТПН бТИБОЗЕМШУЛЙН. лПНЙУУЙС ДБЦЕ УПЗМБУЙМБУШ ТБЪТЕЫЙФШ РПДЧЕУЛХ ВПНВ УП ЧЪТЩЧБФЕМСНЙ.
15 ОПСВТС ЪБЧПД No. 456 РТЕДУФБЧЙМ ХЦЕ ДЧБ ЬФБМПООЩИ "цХЮЛБ" У ДПРПМОЙФЕМШОПК ЛБВЙОПК ЫФХТНБОБ, ДПТБВПФБООЩН РПД ОБЫЙ ВПНВЩ ВПНВПЧЩН ЧППТХЦЕОЙЕН Й ПФЕЮЕУФЧЕООЩНЙ ЛТХРОПЛБМЙВЕТОЩНЙ РХМЕНЕФБНЙ.
уХЭЕУФЧПЧБМП Й ЕЭЕ ОЕУЛПМШЛП ЧБТЙБОФПЧ УПЪДБОЙС ЫФХТНБОУЛПК ЛБВЙОЩ. оБ РТБЛФЙЛЕ ЛБЦДБС ЮБУФШ ЙМЙ УПЕДЙОЕОЙЕ ЧОПУЙМП ЮФП-ФП УЧПЕ Ч ЪБЧЙУЙНПУФЙ ПФ ОБМЙЮЙС НБФЕТЙБМПЧ, ДЕФБМЕК ПФ ДТХЗЙИ УБНПМЕФПЧ Й ПВПТХДПЧБОЙС. пВЭХА ДПМА РЕТЕПВПТХДПЧБООЩИ A-20G ПРТЕДЕМЙФШ ФТХДОП, РПУЛПМШЛХ Ч ХЮЕФОПК ДПЛХНЕОФБГЙЙ ПОБ УРЕГЙБМШОП ОЕ ЧЩДЕМСМБУШ, ОП РТПГЕОФ РЕТЕДЕМБООЩИ НБЫЙО ВЩМ ДПУФБФПЮОП ЧЕМЙЛ.
рЕТУРЕЛФЙЧБ ЪОБЮЙФЕМШОП ДПТБВБФЩЧБФШ ЧУЕ РПУФХРБАЭЙЕ Л ОБН ВПНВБТДЙТПЧЭЙЛЙ ОЕ ЧЩЪЩЧБМБ ЧПУФПТЗБ ОЙ Х ЛПНБОДПЧБОЙС ччу, ОЙ Х ТХЛПЧПДУФЧБ олбр. 26 ОПСВТС 1943 З. ЪБНЕУФЙФЕМШ ЛПНБОДХАЭЕЗП ччу оЙЛЙФЙО Й ОБТЛПН БЧЙБРТПНЩЫМЕООПУФЙ б.й. ыБ-ИХТЙО ОБРТБЧЙМЙ РЙУШНП ОБТЛПНХ ЧОЕЫОЕК ФПТЗПЧМЙ б.й. нЙЛПСОХ, Ч ЛПФПТПН ФТЕВПЧБМЙ ДПВЙЧБФШУС ЧПЪПВОПЧМЕОЙС РПУФБЧЛЙ ВПНВБТДЙТПЧЭЙЛПЧ ФЙРБ б-20ч, РТЙЮЕН У ЙЪНЕОЕООЩН ВПНВПЧЩН ЧППТХЦЕОЙЕН. оБ ЪБЧПДЕ No. 43 УРЕГЙБМШОП РПДЗПФПЧЙМЙ ЮЕТФЕЦЙ ОЕЪОБЮЙФЕМШОП РЕТЕТБВПФБООПЗП ЫФБФОПЗП БНЕТЙЛБОУЛПЗП ЧБТЙБОФБ, РПЪЧПМСЧЫЕЗП ЛБЛ ХЧЕМЙЮЙФШ ЧОХФТЕООАА ВПНВПЧХА ОБЗТХЪЛХ, ФБЛ Й ПВЕУРЕЮЙФШ РПДЧЕУЛХ УПЧЕФУЛЙИ ВПНВ ТБЪОЩИ ЛБМЙВТПЧ. оП ОЙЛБЛЙИ РПУМЕДУФЧЙК ЬФПФ ДЕНБТЫ ОЕ ЙНЕМ. ч уПЧЕФУЛЙК уПАЪ РТПДПМЦБМЙ РПУФБЧМСФШУС ЧУЕ ФЕ ЦЕ A-20G.
л ЙЪНЕОЕОЙА ЧППТХЦЕОЙС A-20G-1 УХЭЕУФЧПЧБМП ДЧБ РПДИПДБ. чУЕ ХРПНСОХФЩЕ ЧЩЫЕ РЕТЕДЕМБООЩЕ "цХЮЛЙ" ЙУИПДЙМЙ ЙЪ РТЕДМПЦЕОЙК ойй ччу, ПФУФБЙЧБЧЫЕЗП НБЛУЙНБМШОЩК РЕТЕИПД ОБ ПФЕЮЕУФЧЕООЩЕ РХМЕНЕФЩ. б ЧПФ ойй БЧЙБГЙПООПЗП ЧППТХЦЕОЙС (ойй бч) ччу РТЕДМБЗБМ, ОБПВПТПФ, ЪБНЕОЙФШ ХУФБОПЧЛЙ, ОП ПУФБЧЙФШ БНЕТЙЛБОУЛЙЕ РХМЕНЕФЩ. ьФП НПФЙЧЙТПЧБМПУШ ЦЕМБОЙЕН ХОЙЖЙГЙТПЧБФШ УОБВЦЕОЙЕ ЪБРБУОЩНЙ ЮБУФСНЙ Й ВПЕРТЙРБУБНЙ. рП УИЕНЕ ойй бч Ч ОПУХ ПУФБЧМСМЙ ЮЕФЩТЕ 20-НН РХЫЛЙ Й ПДЙО 12,7-НН "лПМШФ-вТБХОЙОЗ". уОСФЩК РХМЕНЕФ НПОФЙТПЧБМЙ ОБ мх рЕ-2 Ч ЪБДОЕК ЛБВЙОЕ, Б ФБЛПК ЦЕ ЧЕТИОЙК РЕТЕУФБЧМСМЙ ОБ ФХТЕМШ хфл-1. ьФПФ ЧБТЙБОФ ПДПВТЙМ Й 3 УЕОФСВТС ХФЧЕТДЙМ ЗМБЧОЩК ЙОЦЕОЕТ ччу, ОП ВПМШЫБС ЮБУФШ РЕТЕДЕМПЛ ЧУЕ-ФБЛЙ ЧЩРПМОСМБУШ РП УИЕНЕ ойй ччу.
у УЕТЕДЙОЩ 1943 З. ОБ ЖТПОФЕ ОБЮБМБУШ РПУФЕРЕООБС ЪБНЕОБ ВПМЕЕ ТБООЙИ ЧБТЙБОФПЧ б-20 ОБ ФЙР G. фЕН ОЕ НЕОЕЕ, Ч УФТПА ПУФБЧБМЙУШ Й ВПМЕЕ ТБООЙЕ ЧБТЙБОФЩ, ЧЛМАЮБС в-3. фБЛ, Ч ОЕПДОПЛТБФОП ХРПНЙОБЧЫЕКУС ТБОЕЕ 221-К ДЙЧЙЪЙЙ ОБ 31 ДЕЛБВТС 1943 З. ЮЙУМЙМЙУШ ЮЕФЩТЕ УФБТЩИ в-3 (ЙЪ ОЙИ ПДЙО У ДЧПКОЩН ХРТБЧМЕОЙЕН - хв-3), 44 б-20ч, 11 б-20у Й ЧУЕЗП ЫЕУФШ A-20G. оЕЪБДПМЗП ДП ЬФПЗП Ч ДБООПК ДЙЧЙЪЙЙ ПДЙО б-20ц РТПРБМ ВЕЪ ЧЕУФЙ ОБ ВПЕЧПН ЪБДБОЙЙ, Б ЧФПТПК РПФЕТРЕМ ЛБФБУФТПЖХ РТЙ ЧЪМЕФЕ ОПЮША. оП ХЦЕ Л УЕТЕДЙОЕ 1944 З. "цХЮПЛ" УФБМ УБНПК НБУУПЧПК НПДЙЖЙЛБГЙЕК "вПУФПОБ", ЛБЛ Х ОБУ ПВЩЮОП РТПДПМЦБМЙ ОБЪЩЧБФШ ЧУЕ НБЫЙОЩ ЬФПЗП УЕНЕКУФЧБ, Ч УПЧЕФУЛЙИ ччу.
рПУФБЧЛБ УБНПМЕФПЧ УЕТЙЙ G-20 Й ВПМЕЕ РПЪДОЙИ ОПТНБМЙЪПЧБМП УЙФХБГЙА У ПВПТПОЙФЕМШОЩН ЧППТХЦЕОЙЕН. фЕРЕТШ ПОП УЮЙФБМПУШ ЧРПМОЕ БДЕЛЧБФОЩН. оЕНХДТЕОП - ФХТЕМЕК, РПДПВОЩИ "НБТФЙОПЧУЛПК", Х ОБУ ОЕ ДЕМБМЙ. пДЙО ЙЪ A-20G-20 РТПИПДЙМ ЙУРЩФБОЙС Ч о й й ччу Ч ПЛФСВТЕ 1943 З. Й ЪБУМХЦЙМ ЧЩУПЛХА ПГЕОЛХ.
ч уПЧЕФУЛПН уПАЪЕ "вПУФПОЩ" ХУРЕЫОП РТПУМХЦЙМЙ ДП УБНПЗП ЛПОГБ ЧПКОЩ. пОЙ ХЮБУФЧПЧБМЙ ЧП ЧУЕИ ЛТХРОЩИ ПРЕТБГЙСИ ЪБЧЕТЫБАЭЕЗП РЕТЙПДБ - вЕМПТХУУЛПК, сУУЛП-лЙЫЙОЕЧУЛПК, чПУФПЮОП-рТХУУЛПК Й НОПЗЙИ ДТХЗЙИ, ЧПЕЧБМЙ Ч ОЕВЕ рПМШЫЙ, тХНЩОЙЙ, юЕИПУМПЧБЛЙЙ, зЕТНБОЙЙ. ч БЧЗХУФЕ 1944 З. 221-С Й 132-С ДЙЧЙЪЙЙ ДЕКУФЧПЧБМЙ Ч рПМШЫЕ. рТПФЙЧОЙЛ ХРПТОП УПРТПФЙЧМСМУС. фБЛ, РТЙ ОБМЕФЕ ОБ ПРПТОЩК РХОЛФ ОЕНГЕЧ Ч дЕНВЕ РПД чБТЫБЧПК 221-С ДЙЧЙЪЙС РПФЕТСМБ 14 ВПНВБТДЙТПЧЭЙЛПЧ Й 43 ЮЕМПЧЕЛБ МЕФОПЗП УПУФБЧБ. вПНВЩ У A-20G РПНПЗМЙ ПУФБОПЧЙФШ ОЕНЕГЛПЕ ЛПОФТОБУФХРМЕОЙЕ Ч чЕОЗТЙЙ: Ч ФПН, ЮФП ВПМЕЕ РПМПЧЙОЩ ЧУЕИ ФБОЛПЧ ВЩМП ХОЙЮФПЦЕОП БЧЙБГЙЕК, ЕУФШ Й ЙИ УХЭЕУФЧЕООЩК ЧЛМБД. чП ЧТЕНС чЕОУЛПК ПРЕТБГЙЙ ПДОБ ФПМШЛП 244-С БЧЙБДЙЧЙЪЙС ХОЙЮФПЦЙМБ 24 ФБОЛБ Й ВТПОЕФТБОУРПТФЕТБ, 13 УЛМБДПЧ, 8 НПУФПЧ Й РЕТЕРТБЧ, 886 БЧФПНБЫЙО Й ВПМШЫПЕ ЛПМЙЮЕУФЧП ЦЙЧПК УЙМЩ.
ч БРТЕМЕ 1945 З. "вПУФПОЩ" РПСЧЙМЙУШ РПМ вЕТМЙОПН. 221-С ДЙЧЙЪЙС ТБВПФБМБ Ч РПМПУЕ ОБУФХРМЕОЙС 8-К БТНЙЙ, Ч ЮБУФОПУФЙ, ПОБ РПДДЕТЦЙЧБМБ ЫФХТН ъЕЕМПЧУЛЙИ ЧЩУПФ. 57-К РПМЛ МЕФБМ ДБЦЕ Ч ХУМПЧЙСИ РМПИПК ЧЙДЙНПУФЙ, ЛПЗДБ УБНПМЕФЩ ДТХЗЙИ ЮБУФЕК УФПСМЙ ОБ ЪЕНМЕ. 23 ЬЛЙРБЦБ, ОЕЧЪЙТБС ОБ ОЙЪЛХА УРМПЫОХА ПВМБЮОПУФШ, ТБЪВПНВЙМЙ БТФЙММЕТЙКУЛЙЕ Й НЙОПНЕФОЩЕ ВБФБТЕЙ Х зЕМЕУДПТ-ЖБ. 22 БРТЕМС УПЧЕФУЛЙЕ "вПУФПОЩ" ЧРЕТЧЩЕ УВТПУЙМЙ ВПНВЩ ОБ вЕТМЙО. оБ УМЕДХАЭЙК ДЕОШ ЪЧЕОП МЕКФЕОБОФБ зБДАЮЛП ТБЪТХЫЙМП РЕТЕРТБЧХ ЮЕТЕЪ ыРТЕЕ.
оБ 1 НБС 1945 З. УПЧЕФУЛЙЕ ччу ТБУРПМБЗБМЙ 935 "вПУФПОБНЙ". вПМЕЕ ДЧХИ ФТЕФЕК ЙЪ ОЙИ СЧМСМЙУШ НБЫЙОБНЙ НПДЙЖЙЛБГЙЙ G. оП УМЕДХЕФ ХЛБЪБФШ, ЮФП ЪОБЮЙФЕМШОБС ЮБУФШ "вПУФПОПЧ" РЕТЕЫМБ Ч НПТУЛХА БЧЙБГЙА, П ЮЕН ВХДЕФ ТБУУЛБЪБОП ДБМЕЕ.
ч еЧТПРЕ ОБЫЙ МЕФЮЙЛЙ РПУМЕДОЙК ВПЕЧПК ЧЩМЕФ, РП-ЧЙДЙНПНХ, УПЧЕТЫЙМЙ 13 НБС 1945 З., ХЦЕ РПУМЕ ЛБРЙФХМСГЙЙ зЕТНБОЙЙ: УБНПМЕФЩ 449-ЗП РПМЛБ ВПНВЙМЙ ЮБУФЙ 6-К Й 8-К ОЕНЕГЛЙИ БТНЙК Ч бЧУФТЙЙ.
| мфи: |
| нПДЙЖЙЛБГЙС | A-20 G-45 |
| тБЪНБИ ЛТЩМБ, Н | 18.69 |
| дМЙОБ, Н | 14.63 |
| чЩУПФБ, Н | 4.83 |
| рМПЭБДШ ЛТЩМБ, Н2 | 43.20 |
| нБУУБ, ЛЗ | |
| РХУФПЗП УБНПМЕФБ | 8029 |
| ОПТНБМШОБС ЧЪМЕФОБС | 1 1794 |
| НБЛУЙНБМШБОС ЧЪМЕФОБС | 1 3608 |
| фЙР ДЧЙЗБФЕМС | 2 рд Wright R-2600-A5B Twin уyclone |
| нПЭОПУФШ, М.У. | 2 И 1600 |
| нБЛУЙНБМШОБС УЛПТПУФШ, ЛН/Ю | 510 |
| лТЕКУЕТУЛБС УЛПТПУФШ, ЛН/Ю | 390 |
| рЕТЕЗПОПЮОБС ДБМШОПУФШ, ЛН | 3380 |
| рТБЛФЙЮЕУЛБС ДБМШОПУФШ, ЛН | 1610 |
| у ЛПТПРПДЯЕНОПУФШ, Н/НЙО | 407 |
| рТБЛФЙЮЕУЛЙК РПФПМПЛ, Н | 7230 |
| ьЛЙРБЦ | 3 |
| чППТХЦЕОЙЕ: |
ЫЕУФШ
12,7-НН РХМЕНЕФПЧ РЕТЕДОЕЗП ПЗОС, ДЧБ 12,7-НН РХМЕНЕФБ Ч ФХТЕМЙ У ЬМЕЛФТПРТЙЧПДПН Й ПДЙО 12,7-НН РХМЕНЕФ ДМС УФТЕМШВЩ ЮЕТЕЪ ПФЧЕТУФЙЕ Ч ДОЙЭЕ ЖАЪЕМСЦБ; ОПТНБМШОП - 910 ЛЗ ВПНВ Ч ВПНВППФУЕЛЕ Й УФПМШЛП ЦЕ ОБ РПДЛТЩМШЕЧЩИ ХЪМБИ |
| дПР. ЙОЖПТНБГЙС: |
|
юЕТФЕЦ "
Douglas
A-20G Havoc
" уИЕНЩ: |
Основные характеристики
Кратко
Подробно
3.0 / 3.0 / 2.7 БР
3 человек Экипаж
7,7 тонн Вес пустого
11,9 тонн Взлётный вес
Лётные характеристики
7 224 м Максимальная высота
сек 35,8 / 35,8 / 34,0 Время виража
185 км/ч Скорость сваливания
2 х Wright R-2600-23 Двигатель
Радиальный тип
воздушная система охлаждения
Скорость разрушения
696 км/ч конструкции
296 км/ч шасси
2 100 снарядов боезапас
750 выстрелов/мин скорострельность
Оборонительное вооружение
400 снарядов боезапас
750 выстрелов/мин скорострельность
800 снарядов боезапас
750 выстрелов/мин скорострельность
Подвесное вооружение
4 x 500-фн бомба AN-M64A1 Набор 1
12 x Ракета M8 Набор 2
Экономика
Описание
Напишите введение к статье в 2-3 небольших абзаца. Кратко расскажите об истории создания и боевого применения самолёта, а также о его ярких особенностях и применении в игре. Вставьте скриншоты машины в разных камуфляжах. Если начинающий игрок плохо помнит технику по названиям, он сразу поймёт, о чём речь.
Основные характеристики
Летно-технические характеристики
Расскажите о том, как самолёт ведёт себя в воздухе. Максимальная скорость, манёвренность, скороподъёмность и максимально допустимая скорость пикирования - важнейшие характеристики самолёта. Особенное внимание обратите на РБ и СБ, поскольку в аркадных боях физика упрощена и отсутствует флаттер.
Живучесть и бронирование
Напишите о живучести самолёта. Отметьте, насколько уязвим пилот и протектированы ли баки. Опишите бронирование, если оно есть, а также уязвимость системы охлаждения двигателя.
Вооружение
Курсовое вооружение
Опишите курсовое вооружение самолёта, если оно есть. Расскажите, насколько пушки и пулемёты эффективны в бою, а также какие ленты лучше использовать. Если курсовое вооружение отсутствует, удалите этот подраздел.
Подвесное вооружение
Опишите подвесное вооружение самолёта: дополнительные пушки под крыльями, бомбы, ракеты и торпеды. Особенно этот подраздел важен для бомбардировщиков и штурмовиков. Если подвесного вооружения нет, удалите подзаголовок.
Оборонительное вооружение
Оборонительное вооружение состоит из турельных пулемётов или пушек, обслуживаемых стрелками. Если оборонительное вооружение отсутствует, удалите этот подраздел.
Применение в бою
Опишите приемы игры на самолёте, особенности использования в команде и советы по тактике. Воздержитесь от создания "гайда" - не навязывайте единственную точку зрения, но дайте читателю пищу для размышлений. Расскажите о самых опасных противниках и дайте рекомендации по борьбе с ними.
Достоинства и недостатки
Достоинства:
Недостатки:
Историческая справка
Расскажите об истории создания и боевого применения самолёта. Если историческая справка получится большой, вынесите её в отдельную статью и добавьте сюда ссылку на неё при помощи шаблона main . В конце обязательно укажите ссылки на источники.
Медиа
Прекрасным дополнением к статье станут видеогайды, а также скриншоты из игры и фотографии.
См. также
- ссылка на семейство техники;
- ссылки на приблизительные аналоги в других нациях и ветках.
